Счет идет на «Двенадцать»

Спектакль «12» известного режиссёра Никиты Михалкова, прошедший на сцене Новокузнецкого драматического театра 28 и 29 марта, оказался для нашего города символическим. Новокузнецк – двенадцатый по счёту город, в котором труппа Центра театра и кино под руководством знаменитого режиссёра играет этот спектакль.

В Кузбассе показали его обновлённую версию (художник-постановщик – Юрий Купер, композитор – народный артист России Эдуард Артемьев, хореографы – Лаша Марыхуба и Евгений Раев, участвуют и юные танцоры Московского детского ансамбля абхазского танца «Амцабз»). Сценарий и авторские реплики написаны в соавторстве с драматургами братьями Пресняковыми.

В основе постановки одноимённый фильм, снятый Михалковым в 2007 году, показанный на Венецианском международном кинофестивале и номинированный на премию «Оскар».

Сюжет строится вокруг слушания уголовного дела об убийстве, фильм и спектакль рассказывают о 12-ти присяжных заседателях, которым «выпала честь» судить чеченского юношу, который якобы убил приёмного отца, русского офицера. В процессе обсуждения все готовы быстро вынести решение о виновности парня и разойтись по домам, где их ждут неотложные дела. Скорого на руку судилища, впрочем, не получилось: один из присяжных, засомневавшись, призывает внимательнее изучить детали дела. Постепенно, один за другим присяжные заседатели начинают бурно оспаривать собранные адвокатом юноши доказательства, отмечая, что тот отнёсся к делу халатно, бездушно повёл себя во время исполнения своих обязанностей («Мальчишка-то нищий!»), и потому многие выдвинутые против молодого чеченца обвинения начинают казаться сомнительными. Споря, даже оскорбляя друг друга, они начинают менять своё мнение. Так счёт на крупном, расположенном в верхней части сцены табло неуклонно начинает приближаться к цифре 12, а значит признанию молодого подсудимого невиновным.

Спектакль стал размышлением о том, что такое свобода, сострадание, способность взять ответственность за чужую судьбу на себя и помочь постороннему, оказавшемуся в беде человеку. Серьёзный разговор о том, что волнует сегодня каждого, ведь главная мысль этого театрального повествования актуальна всегда: закон выше всего, но что делать, когда милосердие выше закона…

Происходящее на сцене было принято новокузнецким зрителем с большим воодушевлением, под бурные крики «браво». И с взаимным актёрским признанием, что новокузнечане – замечательные, умеющие сопереживать зрители, что труппа приедет к нам со своим очередным спектаклем. На что под гром аплодисментов последовала радостная зрительская реакция: «Будем ждать!»

Постановка, вызвавшая столько эмоций, была показана вечером, а за два часа до её начала прошла встреча Никиты Михалкова с представителями городских СМИ, на которой он ответил на вопросы журналистов, дав расширенное интервью о своём, как он выразился детище.

– Никита Сергеевич, постановка по мотивам вашего фильма. Хотелось бы узнать, что было труднее – снимать фильм или ставить спектакль?

– В этом случае нельзя сравнивать. Казалось бы, специфика одна и та же: и репетиции, и подготовительный период. Но, когда ты снял кинематографический эпизод, он у тебя уже в кармане. Он сделан, его лишь надо смонтировать. А на сцене – всё заново, всё в первый раз. И это сложнее. Но в то же время спектакль всегда даёт возможность для новой импровизации и, конечно же, живого общения – как актёров внутри сцены, так и актёров со зрителями. Это всегда очень волнительно, очень ответственно и трудно. Но я думаю, что люди, которые смотрели фильм, и те, кто видели спектакль, заметили разницу. Довелось слышать такой отзыв: «Спектакль – это совсем другое! В чём-то более уязвимое, в чём-то более выигрышное зрелище».

– Никита Сергеевич, как проходят ваши гастроли в Кузбассе. С вашим приглашением была ведь целая история…

– Когда я прошлой осенью был в Кузбассе с творческой встречей, то обмолвился: «Зовите – приедем!» И вдруг на экране появляется надпись: «Приглашаем! Приезжайте со спектаклем!» Это был, так сказать, приговор (смеётся). Мы собрались и приехали.

Я должен отметить такой интересный факт: чем дальше от Москвы, тем менее циничное отношение ко всему происходящему, в том числе и к столичным театральным деятелям. Хотя с другой стороны – есть и настороженность сибирского человека, который не сразу доверяет тому, что привезли, ведь антрепризы бывают разные: есть хорошие, а есть и халтура. Потому-то иные и насторожены: что там привезли московские «штучки». И важно, когда люди понимают, что ты, привезя в далёкую Сибирь своё произведение, разговариваешь с ними честно, что ты заинтересован в этом разговоре, относишься к ним не сверху вниз. Тогда и ты понимаешь, что каждый человек в зрительном зале может найти для себя что-то важное в твоём спектакле, что каждый получит и вынесет из него что-то своё – то, что может его взволновать. Ведь театральное действо, оно для всех и для каждого: и для того, кто расположился, условно говоря, в царской ложе, и того, кто сидит на галёрке… И проверка зрителя определяется не столько аплодисментами (их можно заказать клакерами), а тишиной – когда в зале ни звука, когда ощущение, что зал пустой, потому что он, зритель, всей своей сутью на сцене. И я, и все мои ребята это очень ценим!

– Никита Сергеевич, вы не первый раз обращаетесь к теме законности, ответственности, сострадания. Почему вас это лично волнует?

– А потому что ничего не меняется! Потому что все проблемы остаются теми же! Проблема желания и нежелания потратить своё время на другого человека, например. Мы привыкли при встрече дежурно задавать вопрос о том, как дела, и слышать в ответ формальное «всё нормально», и тут же отвечать в режиме пинг-понга: «Ну и хорошо, ну и слава Богу!» Но когда на этот вопрос человек вдруг берёт тебя за пуговицу и начинает рассказывать, как его дела, это раздражает («Я что тебя спрашивал для того, чтобы ты рассказывал тут мне про твою жизнь, мне это совершенно неинтересно!»). Но найдётся и тот, кто, сочувствуя тяжёлой ситуации, в которой оказался посторонний ему человек, постарается помочь. Собственно, об этом и наш спектакль «12». И очень интересна реакция людей, когда мы со сцены говорим о довольно жёстких, в общем-то, вещах. Говорим без фиги в кармане. Без того чтобы показать, что, дескать, смотрите на своё уродство! Мы со сцены говорим о себе. Мы этому сострадаем. Мы хотим это поправить. И лично у меня как у участника постановки происходящее на сцене вызывает огромную надежду на то, что кто-то в зрительном зале, уйдя со спектакля, утром его не забудет. По крайней мере, тех эпизодов, которые его взволновали. Конечно, в комментариях встречаются слова «прекрасно», «гениально», «замечательно», «великолепно», но они девальвированы шоу-бизнесом. Всё это шелуха, которая оформляется высоким слогом. Важнее – эмоции! Когда человек пишет: «Придя домой, я не могу собраться с мыслями, потому что вспоминаю и то, и другое, и у меня мурашки по коже, потому что меня это так задело». Вот это дорогого стоит!

– Никита Сергеевич, вы сняли фильм, и он зажил своей, довольно успешной жизнью. Вы решили поставить спектакль ради такого вот живого общения со зрителем или по другим мотивам?

– Фильм остался, но он всё-таки прошёл. Да, его повторяют по телевидению, ещё где-то, но ничем не заменить живого общения! Когда оно здесь и сейчас. И если это действительно живое, искренне общение, если актёры затрачиваются, если энергия на сцене настолько сконцентрирована, то… Это словами трудно передать.

Дело в том, что в кино есть крупный план. Я могу им многое сказать. Он может заменить две страницы текста. А в театре крупного плана нет. Значит, он создаётся энергией и вниманием всех тех, кто на сцене. Мы, актёры, не отдыхаем, когда кто-то из нас произносит свой монолог. Мы не ждём своей очереди. Мы напитываем этот монолог своим вниманием. И всё передаётся в зал. Это такая взаимная связь – спектакль получился, если в нём 15 минут сценического времени совпадают с 15 минутами тишины в зрительном зале. Когда не слышно, как упал номерок или кто-то конфету развернул. Когда все зрители – на сцене! Такой спектакль, считай, хороший. Наш – хороший. И на сегодняшний день (может быть, я преувеличиваю значение, но это естественно, потому что это моё детище), я считаю, что «12» – это один из самых важных спектаклей в стране. По делу, по существу, по теме и по качеству воплощения. Там нет никого из актёров, отдыхающих и ожидающих своей реплики. Там все живут! А этого очень трудно добиваться, и это дорогого стоит.

– Есть ли планы на постановку новых спектаклей?

– Если всё будет нормально, и наш Центр театра и кино будет готов (заканчивается его очень серьёзная реконструкция), то в планах и мюзикл «Раба любви», который написал Эдуард Артемьев (одна из последних его работ, царство ему небесное), и «Механическое пианино» (то, что я ставил в Италии с Марчелло Мастроянни), и чеховские «Иванов», «Чайка», «Три сестры». Есть планы и на «Мастера и Маргариту»… Много детских спектаклей, в том числе поставленных другими режиссёрами.

Я считаю, что сегодня у нас самая сильная труппа в стране. Не потому что в ней знаменитости (у нас знаменитостей нет, в основном молодые актёры). Но какое их, прошедших Академию кинематографического и театрального искусства, качество! В прошлом году, к примеру, в академию поступило 470 заявок, мы взяли 13 человек, останутся девять, а в театр попадут два. Там такая серьёзная селекция! Такой жёсткий отбор! И вот когда уже все отобраны, начинается реальная конкуренция для того, чтобы выйти на сцену. И потому труппа у нас сегодня небольшая, но она взаимозаменяемая. Наши актёры настолько могут сосуществовать в самых разных образах! И я считаю, это серьёзное достоинство нашего театра.